Вестники времен [= Знамя над Тауэром] - Андрей Мартьянов

— Кто это сочинил? — спросил Гай, когда девушка завершила песню старательно исполненным длинным и печальным перебором.

— Кретьен из Труа, певец при дворе графов Шампани, — медленно проговорила Изабель. — Он намеревался создать книгу, собрание всех известных историй о короле Артуре и его рыцарях, но не закончил ее — погиб в прошлом году, когда в тамошнем замке случился пожар. Жаль… От книги сохранилось только несколько рассказов, а одним хорошим человеком в мире стало меньше.

— Наша жизнь и смерть в воле Господа, — благочестиво заметил Франческо, но согласился со своей приятельницей и покровительницей: — Но все равно жалко. Многим бы понравилась его книга.

— Мишелю бы точно, — кивнул Дугал и пояснил: — Это наш приятель, который по молодости лет и благодаря стараниям своего учителя слегка свихнулся на сказках про прежние времена. Верно, мессир Гай? Помнишь, он рассказывал о Круглом столе, о Мерлине и фее Маб? Э, да ты тогда все проспал, точно?

— Мерлин был колдун и язычник, — раздраженно отозвался Гай. — Вдобавок он родился от смертной женщины и какого-то духа. Может быть, даже демона или беса. Не понимаю, как подобного человека вообще допускали в сообщество честных христиан или могли доверить воспитание ребенка королевской семьи. Конечно, людям тогдашних времен приходилось многим поступаться и заключать союзы с врагами истинной веры, но…

— Не колдун, а волшебник, — Изабель осторожно положила виолу на стол и осуждающе посмотрела на сэра Гисборна, точно он ляпнул несусветную глупость. — Две большие разницы, которые ныне разучились отличать и валят в одну кучу. Мерлин — последний из рода волшебников Эрина и памяти о его чудесах, ярких, как чистое высокое пламя, суждено остаться на века. Что же до его веры… Он не принадлежал никому, ни Богу, ни дьяволу, только самому себе, Артуру и своей родине. В Корнуолле до сих пор показывают холм, где якобы находится его могила.

— Почему «якобы»? — влез Франческо. — Во всех легендах говорится, что Мерлина зачаровала его ученица, Дева Озера, и король Артур сам похоронил его где-то в тайном месте, чтобы никто больше не беспокоил его наставника.

— Он никогда не умирал, — внушительно произнесла Изабель. — Что бы там не сплетничали, ни Мерлин, ни его подруга Нимуйя, ни король Артур не умирали, точно обычные смертные. Они ушли из этого мира, потому что он перестал нуждаться в них. Когда настанет срок и пробьют колокола в Камелоте, они вернутся. Кстати, россказни насчет родства с духами, точнее, не с духами, а с жителями Волшебного мира, по моему глубокому убеждению, распустил сам Мерлин или его ученики, хотя дыма без огня, как известно, не бывает… На самом деле все обстояло гораздо проще и незатейливей. Мать Мерлина, Вивиан, была дочкой короля Деметии, самого захудалого королевства во всем Уэльсе, а отцом — Аврелий Амброзий, старший брат Утера Пендрагона. То есть Мерлин доводился племянником Утеру и двоюродным братом Артуру. Только незаконным, потому что Амброзий и Вивиан по высоким политическим соображениям не смогли пожениться. Однако перед самой смертью Амброзий в соответствии с законами бриттов признал своего сына и ввел в права наследника. Вот и вся загадка, о решении которой постарались забыть.

— Но ведь Мерлина всегда именуют «старцем», — напомнил Дугал. — А такую историю я тоже слышал, она очень похожа на правду.

— Дань традициям, — отмахнулась девушка. — В любой легенде наставник героя — почтенный старик, а Мерлину к началу правления Артура никак не могло быть больше тридцати. Но нам-то хорошо известно: чтобы прослыть умником, не обязательно дожить до сотни лет и обрасти бородой до колен. Главное, вовремя оказаться в нужном месте, иметь не пустую голову на плечах и хорошо подвешенный язык.

— Откуда ты это разузнала? — полюбопытствовал Гай. — И почему ты сказала, что об этой истории «постарались забыть»?

— Чтобы внучка ирландца не знала о жизни величайшего волшебника Эрина? — возмущенно подняла брови Изабель. — Да за кого меня тут принимают?

— За мистрисс Уэстмор, любительницу развенчивать легенды, — хмыкнул Мак-Лауд. — Гай, чего тут непонятного? Эти события забыли по одной простой причине: если они истинны, то после смерти Утера трон вместе с короной переходили не к его подростку-сыну, который вдобавок пребывал неизвестно где и которого за глаза именовали бастардом, а к племяннику. Мерлин-маг, король Британии — в Риме от подобной новости полезли бы на стену. У него хватило ума сообразить, чем грозит подобный титул и какие бедствия он повлечет за собой. Мерлин создал сказку, которой мы верим до сих пор, сказку о мече в камне и вернувшемся наследнике Утера, и отступил в тень, уступив место Артуру. Поступок не только благоразумного, но и мужественного человека. Хотя кто знает, как оно там происходило на самом деле?

Бульканье разливаемого по кружкам густого вина, запах только что разрезанного пирога с дольками абрикоса; жужжание поздних ос, солнце, яркой каплей зависшее над изломанной линией гор и медленно стекающее за горизонт; неспешный разговор, еле различимое шарканье передвигаемых по доске фигур.

— …За Баллатером над рекой Ди стоит гора Кован-на-Кеннент, или, по-вашему, Скала Судьбы. Мерлин предсказал, что тому, кто сумеет на нее взойти, суждено стать новым Артуром. Я однажды решил сходить, посмотреть, какая она.

— И как?

— Что — «как»? Действительно, отвесная скала, футов триста или четыреста, почти везде до самой вершины тянется голый камень, хотя подняться можно. Но я не стал. Постоял внизу, послушал ветер — он в тех местах будто оплакивает кого-то — и пошел себе обратно. Хоть мою прапрабабушку по матери звали Джейна Мак-Алпин, мне совершенно ни к чему лезть в короли. Что я там буду делать?

— Редкий случай, когда ты проявил здравомыслие. Я восхищен. Кстати, какая связь между твоей почтенной прародительницей и королевской властью?

— Да будет тебе известно, что Мак-Алпины были королями Шотландии до тех времен, пока не явились вы, сейты, и не…

— Опять все сначала. Мессиры, прекратите, в самом-то деле! Сколько можно? Вы так ни до какой Палестины не доберетесь — раньше друг друга изведете.

Предвечерняя сонная тишина, где-то на другой стороне реки хрипло вскрикивает устраивающаяся на ночевку птица. Из трактира доносятся голоса: идущие в Компостеллу паломники коротают вечер, тоже рассказывая истории — порожденные человеческим воображением и случившиеся в действительности. Ветер приносит куплет незнакомой песни, без начала и конца, компания на берегу прислушивается:

Камень за камнем сложатся стены,Золотом встанет рожь на полях.Пастырь заботлив: есть неизменноНовые овцы в тучных стадах.Словом-раствором от Рейна до РимаКрепче империй свяжут в векахСтраны и верви путь пилигримаСтранница-вера, ветер в крестах…

— Мессиры, а Круг Великанов вам случайно видеть не доводилось? — нарушил молчание Франческо, со дня рождения, видимо, страдавший непомерным любопытством. Иные собирают ценные книги, дорогое оружие и всякие диковины, наследник семейства Бернардоне складывал свою незримую сокровищницу из услышанных историй. — У нас про него столько всего нарассказывали… Правда, что обелиски для Круга по велению Мерлина перелетели через море?

— Думаю, неправда, — мотнул головой Дугал. — Камни перевозили из Ирландии, со священной горы Килларус, на обычных кораблях, а потом воловьими упряжками притащили на место, под Соулсбери, и расставили в прежнем порядке. Даже если так, все равно нужно быть очень умным человеком, чтобы сотворить подобную вещь. Валуны там побольше человеческого роста, а сколько они могут весить, я даже предположить боюсь. И все же они стоят, как будто стояли здесь от создания мира. Один круг, внутри него второй и алтарь…

— Залитый кровью невинных христианских младенцев, — вполголоса съязвила Изабель. — Мессир Гай, вы это собирались сказать? Хотите добрый совет на будущее? Не торопитесь верить всему услышанному. Создатели Круга были не столь плохи, как вам кажется, их вера в чем-то даже напоминала нашу… Давайте не будем устраивать ученого диспута, а лучше вспомним еще что-нибудь про времена Артура. Знаете, что мне всегда казалось самым печальным в этой истории? Если задуматься, это рассказ о двух друзьях — мудром, и потому одиноком правителе, воине, никак не могшем сделать выбор, что для него дороже, и несчастной женщине, оказавшейся между ними. Все прочее лишь песок, нанесенный рекой времени. Ваше здоровье, мессиры, — она с заметным усилием подняла кружку из обожженной темно-коричневой глины, с оттиснутым на боку гербом Муассака: пастуший рожок над волнами реки.

— Взаимно, прекрасная и мудрая леди, — отозвался Мак-Лауд. Кружки столкнулись с тихим цоканьем. — Кстати, кто-нибудь знает, что за шум прошлой осенью подняли монахи из Гластонбери? Они склоняли имя Артура на все лады и прислали в Лондон своего гонца с письмом, что во время перестройки монастыря нашли нечто такое… Мне съездить не довелось, а вот Ричард и Джон, помнится, наведались, утащив за собой почти всех придворных. Гай, что там отыскали? Гай, не спи, когда с тобой разговаривают! Френсис, сделай одолжение, толкни этого несостоявшегося крестоносца!